Будь здоров - Страница 94

— Нет, не боялся. Кроме Кримуса, за вами наблюдали еще двое. Вам бы просто не удалось добавить яд незаметно. К тому же меня с детства приучали различать на вкус, добавлен ли яд в пищу и с собой я всегда ношу амулет с универсальным противоядием.

— И еще. Если бы я не был травником, как бы вы поступили, узнав, что я дворянин и элморец?

— Оказал бы гостеприимство и отпустил на все четыре стороны, — равнодушно ответил граф.

Я молча поклонился и вышел.

В назначенное время, подойдя к двери Олисии, узнал у охраны, что туда уже прошли служанки и сам господин граф. Я тихонько вошел и застал интересную картину. Девушка лежала на широкой кровати, крепко вцепившись в натянутое до подбородка одеяло. Две служанки стояли с растерянным видом возле котла с горячей водой, держа в руках вороха белой материи. Их господин, судя по всему, уже довольно долго увещевал свою дочь.

— Олисия. Милая. Это не молодой человек. Это травник, он будет всего лишь лечить тебя, а не любоваться твоими прелестями. Лекарей не надо стыдиться.

— Папа! Мне все равно стыдно. Я не могу так. Я читала в книгах, что мужчина может видеть девушку обнаженной только в брачную ночь. Тогда свершается таинство любви!

— Верно, девочка моя, — терпеливо внушал отец, — но только если речь идет о влюбленных. А этот молодой человек травник…

— А травники не могут быть влюбленными?

— Да когда бы он успел? — вскричал граф, выведенный из терпения.

— Я читала, — мечтательно вздохнула девушка, — что бывает любовь с первого взгляда! Ах, если бы он оказался благородным рыцарем, спас меня от дракона и увез далеко-далеко на своем белом коне…

— До-о-очь, — простонал граф, — ну, не говори глупости! Какие кони, какие драконы?

— Все равно! Он молодой и симпатичный. А вдруг он в меня тайно влюблен? А тут увидит голой и передумает! Нет. Нет и нет! Ни за что!

— О, Боги! Клянусь, я повешу библиотекаря. Что за макулатуру он тебе подсовывает?

— Это не макулатура. Все благородные девушки это читают. И там всё — правда! Мне рассказывала Тамилия…

— Болтушка твоя Тамилия! — прервал ее отец. — Фантазерка и пустосмешка.

— Неправда!

Чтобы прервать эти содержательные дебаты, я откашлялся и сказал.

— Обещаю, что сяду спиной к юной леди, и не буду подсматривать. Мне это не нужно — достаточно будет просто держать вас за руку, Олисия.

— Ну, вот, — обиженно надула губки девушка. Нет, все-таки девочка, — хотите сказать, что у меня и смотреть не на что?

Мы одновременно с ее отцом закатили глаза под потолок и тяжело вздохнули.

— Ну что вы, что вы, — рассыпался я в комплиментах. — Столь прелестный бутон, вы правы, не предназначен, чтобы его рассматривал ничтожный травник. Им достойны любоваться исключительно рыцари… с белыми конями, — не удержался я от шпильки.

Глаза девочки радостно засверкали, и она снисходительно, тоном сказочной принцессы, отдающей распоряжение дракону, произнесла.

— Хорошо. Я вам дам свою руку, вы отвернетесь, и подсматривать не будете. Дайте мне честное слово.

— Честное — травное, — торжественно произнес я.

— Нет, лучше поклянитесь.

— Клянусь рыпун-травой, зверобоем и шалфеем, что подсматривать не буду! — еще более торжественно сказал я.

Граф, отвернувшись, вдруг раскашлялся и так, кашляя, вышел за дверь, неопределенно помахав рукой.

Я развернул кресло около кровати спинкой к девочке, сел и, взяв её протянутую руку, сосредоточился. В этот раз для скорости и простоты я решил выводить всю гадость напрямую через кожу. Для этого собственно мне и потребовалась помощь служанок.

В этот раз в полное слияние уходить я не собирался, поскольку случай был достаточно простой, а мне еще в реальности надо было своевременно указывать служанкам, что им делать по ходу исцеления. Я даже немного забеспокоился, а получится ли у меня действовать, как раньше, отстраненно от больного. Но все прошло нормально. Образ рук больше не проявлялся и я теперь полностью прочувствовал, что он и раньше был плодом моего воображения, помогавшим на первом этапе управлять магией целителей. Время от времени я давал команду служанкам хорошенько обтереть пациентку тканью, смоченной в горячей воде, отмерял дозы лекарств и передавал выпить. Иногда девушка начинала капризничать. Дескать, не будет она пить эту горькую микстуру. Тогда я, как правило, грозил, что если она отказывается пить, тогда придется делать укол. Не знаю, что повлияло больше. Страх самого укола или то, что мне необходимо будет делать его самому и в пикантное место, которое тогда одеялом не скроешь, однако это оказалось действенным оружием.

Через два часа я улыбнулся утомленной Олисии, сказал, что мы закончили, и она может расслабиться и отдохнуть.

За дверью по коридору прохаживался ее отец. Увидев меня, он прекратил свои хождения, подошел ближе и спросил.

— Как она?

— Все в порядке, ваша светлость, — успокоил его я, — неделька прогулок на свежем горном воздухе, усиленное питание, немного эликсиров — и хоть замуж через неделю. Естественно, я буду присматривать за процессом выздоровления, но полгода у вас точно есть.

Вельможа с нескрываемым облегчением вздохнул и торжественно произнес.

— Благодарю вас. Отныне я — ваш должник, милорд. Что еще необходимо от меня?

— Ничего. Плотный ужин мне и ей. Олисии куриный бульон, отварная курица, омлет, салат — побольше петрушки и сельдерея, стакан красного вина. А завтра — всё как обычно.

— Я могу заглянуть к дочери?